[ad_1]
После прошлогоднего шоу, прошедшего в музее Гуггенхайма, Питер Мюлье отправился в Париж, выбрав для нового показа место с особой историей — ателье на Rue de Moussy, где творил сам Аззедин Алайя. Интимная атмосфера пространства задала тон всей коллекции: она словно находилась в состоянии медитации, балансируя между прошлым и будущим, скульптурной формой и живым движением.
Вдохновением для коллекции послужили автопортреты нидерландского художника Марка Мандерса, созданные из необожженной глины. «Его скульптуры словно существуют вне времени и пространства — они застыли в вечном процессе превращения, вобрав в себя отголоски множества культур», — объяснил Мюлье. Эта идея нелинейности стала стержнем показа, где античные силуэты сплелись с восточными мотивами, дополняя узнаваемую ДНК Дома.
Стоит отметить, за несколько дней до показа дизайнер опубликовал в Instagram снимок древней женской фигурки раннего бронзового века, сопроводив его подписью «Современная Венера». В этом символе скрывалась идея красоты, неподвластной времени, — образ, в котором первозданность встречается с изяществом. Вдохновившись этим архетипом, он перенес его в коллекцию: струящиеся драпировки напоминали складки античных хитонов, а мягкие, облегающие формы подчеркивали естественные изгибы тела.
Первые три выхода обозначили ключевые мотивы коллекции: капюшоны, навеянные ближневосточными традициями, плавно переходили в линию волос, создавая ощущение цельности образа. В некоторых вариациях руки моделей оставались скрытыми под тончайшими полупрозрачными боди, придавая силуэтам загадочность и эфемерность. А юбки, скрученные наподобие канатов, напоминали традиционные наряды североафриканских племен, подчеркивая связь с древними ремеслами и культурным наследием.
Но подлинное волшебство развернулось, когда на подиуме появились струящиеся пальто из меха и кашемира, скроенные по диагонали, и платья с металлическими каркасами, создающими иллюзию невесомости. Они словно зависли в воздухе, оспаривая само понятие гравитации. «Это кинетическое искусство», — отметил Мюлье, и трудно было не согласиться: каждый образ будто жил собственной жизнью, превращая подиум в пространство чистого движения.
Фото: Courtesy of Alaïa
Читайте также
[ad_2]
